Гофман –
Гофман (Эрнст Теодор Вильгельм Амадей Hoffmann) - знаменитый нем.романтик, род. в 1776 г. в Кенигсберге. Мать его была очень нервнаяженщина, отец - человек очень способный, но беспорядочный. Родители Г.разъехались, когда ребенку было всего 3 года; он воспитывался подвлиянием своего дяди юриста, человека умного и талантливого, но фантастаи мистика. Г. рано выказал замечательные способности к музыке иживописи, так что считался чудо-ребенком; в школе учился прекрасно, хотяи тратил много времени на рисованье и музыку. Прекрасно окончил курсюрид. наук в кенигсбергском унив., хотя не чувствовал к юриспруденцииособого расположения и продолжал усердно заниматься искусствами. Сдав в1800 г. блистательно свой последний экзамен, он получил место ассессорав Познани, где русских фамилий. Широкий - это...'>широкое гостеприимство поляков впервые приучило его ккутежам. Г. всюду был желанным гостем, как остроумный собеседник,отличный музыкант и талантливый карикатурист. Карикатуры сильноповредили его служебной карьере. Благодаря им, он попал в Плоцк нагораздо худшее место. Вследствие женитьбы на очень доброй и преданнойпольке, Г. в скучном Плоцке снова сделался "порядочным" человеком. Кэтому же времени относятся его первые литературный попытки в журнале.Коцебу: "Freimutiger". В 1804 г. Г. был переведен советником в Варшаву;здесь он сошелся с Гитцигом, своим будущим биографом, и с романтикомЗахариею Вернером; здесь же он основал музыкальное общество, залкоторого украсил своей живописью. Вскоре после иенского сражения всепрусские чиновники в Варшаве были уволены от службы. Г. поехал в Берлин,с партитурами нескольких опер в портфеле и с намерением всецело отдатьсяискусству; но он не нашел ни сбыта своим произведениям, ни уроков.Наконец, ему удалось получить вместо капельмейстера в Бамберге; но делатеатра шли так плохо, что Г. принужден был бросить его и перебиватьсячастными уроками и музыкальными статьями. В 1810 г. один его знакомый,Гольбейн, взялся восстановить бамбергский театр; Г. помогал ему, работаякак композитор, дирижер, декоратор, машинист, архитектор и начальникрепертуара; но через два года Гольбейн отказался от антрепризы, и театрзакрылся. Г. снова начал бедствовать. 26 ноября 1812 г. он пишет вдневнике: "продал сюртук, чтоб пообедать". С начала 1813 г. дела егопошли лучше: он получил маленькое наследство и предложение занять местокапельмейстера в Дрездене. Страшные дни августовских битв Г. пережил вДрездене: он испытал на себе все ужасы войны, но был бодр духом и дажевесел, как никогда; он около этого времени собрал своимузыкально-поэтические очерки, написал несколько новых, очень удачныхвещей и приготовил к печати род сборника своих произведений подзаглавием: "Phantasiestucke in Callot's Manier. Blatter aus demTagebuche eines reisenden Enthusiasten" (Бамберг, 1814 - 1815; нарусском языке из этого сборника переведена очень характерная повесть: "Золотой горшок", в "Московском Наблюдателе" за 1839 г., 1). Жан-ПольРихтер нашел в Г. сродный себе талант и написал предисловие к 1 тому;книга имела значительный успех. Скоро Г. потерял место капельмейстера,переехал в Берлин и снова поступил в гражданскую службу. Здесь онвстретился с Гитцигом, который познакомил его с берлинскими романтиками,поэтами и художниками. Место советника в камергерихте вполне егообеспечивало и в то же время оставляло ему много досуга, так что еготворческий талант, поддерживаемый успехом, мог развернуться во всейсиле. Но он слишком привык к цыганской жизни и губил себя излишествами.Чувствуя отвращение к чинным "чайным" обществам, Г. проводил большуючасть вечеров, а иногда и часть ночи в винном погребке, где около неговсегда собиралась веселая компания. Расстроив себе вином и бессонницейнервы, Г. приходил домой и садился писать; ужасы, создаваемые еговоображением, иногда приводили в страх его самого; тогда он будил жену,которая присаживалась с чулком к его письменному столу. А в узаконенныйчас, если это был служебный день, Г. уже сидел в суде и усердно работал.Более крупные произведения Г. быстро следуют одно за другим в такомпорядке: "Чертов эликсир. Бумаги, оставшиеся после брата Медардакапуцина" (1816 - 1816); "Ночные повести" (1817, "Nachtstucke"; нарусский язык переведена "Иезуитская церковь в Г.", "Московский Вестник",1830, VI); "Удивительные страдания одного директора театра. Из устногопредания" (1819; в основе ряд фактов из деятельности Гольбейна); "КрошкаЦахес, прозванный Киноварь" (1819, пер. в "Отечественных Записках",1844, т. ХХХVI); "Серапионовы братья" (1819 - 21; перев. на русск. языкидва раза - во второй раз Гербелем и Соколовским, СПб., 1873 - 1874, какпервые 4 книги "Полного собрания сочинений Г.", которое, к сожалению, непошло далее); "Жизненные воззрения кота Мурра, вместе с фрагментарнойбиографией Иоганна Крейслера в случайно собранных макулатурных лист."(1820 - 22; перев. Н. Кетчером 1840); "Принцесса Брамбилла" (1821);"Мейстер Фло, сказка в семи приключениях двух друзей" (1822, перев. в"Отеч. Зап." 1840 г., т. XIII). В 47 лет от роду силы Г. были истощеныокончательно; у него развилось нечто вроде сухотки спинного мозга; но ина смертном одре он сохранил силу воображения и остроумие. Он ум. 26июня 1822 г. Если б одна напряженность и богатство фантазии делали поэта, Г. былбы первым поэтом в мире; но так как от поэта требуется еще глубокоепонимание действительности и художественно верное воспроизведение ее, тоГ. - только первый из немецких романтиков чистого типа. Он подводититоги немецкому романтизму и является самым полным выразителем лучшихего стремлений, которым он придал небывалую до тех пор яркость иопределенность. Самое ненавистное для Г. понятие - филистерство. Этопонятие очень широкое, целое мировоззрение; в нем заключается исамодовольная пошлость, и умственный застой, и эгоизм, и тщеславие(жизнь на показ, "как люди живут"), и грубый материализм, и всенивелирующий формализм, превращающий человека в машину, и педантизм,доходящий до того, что человек даже и влюбляется, и предложение делаетпо книге Томазиуса. Первое условие для того, чтобы освободиться отдавящих рамок этой филистерской пошлости и сохранить живую душу, -"детски благочестивое поэтическое настроение"; только обладая этимталисманом, можно верить, любить людей и природу и понимать поэзию; апонимать поэзию - значить понимать все, так как "поэзия есть высшеезнание". Поэзия есть вместе с тем и высшая нравственность; она можетисходить только из чистой, любящей души, и до ее нельзя добратьсяникакими ухищрениями ума; в поэзии отождествляется прекрасное, истинноеи нравственное: вместе с тем она есть и высшее счастье. Это счастьедоступно не одним только избранным натурам, а всем не опошленным людям.Детям, исключая нравственных уродов, открыт путь в царство поэзии, покаони живут согласно с природой, которая для них служит и лучшим собраниемигрушек, и лучшей учительницей. Юноша, который "грезит с открытымиглазами" - истинный богач и счастливец, хотя бы у него не было гроша вкармане, истинный поэт, хотя бы он не написал ни строчки стихов; но гореему, если он начнет стыдиться своих мечтами, увлечется пошлымиудовольствиями, выгодой и тщеславием. Он устроит свою карьеру, нопотеряет свой талисман и будет считать чудаками всех, кто остался детскичист душою, исполнен веры и любви; сам же он проживет всю жизньфилистером, и только разве перед смертью вспомнить с тоскою, как ТадеусБрокель, что и он когда-то был знаком с Неизвестным Дитятею и летал сним в царство поэзии. Свое мировоззрение Г. проводит с замечательною последовательностью вдлинном ряде бесподобных в своем роде фантастических повестей и сказок,в которых он искусно сливает чудесное всех веков и народов с личнымвымыслом, то мрачным и болезненным, то грустно трогательным, но чащеграциозно веселым и шаловливо насмешливым. Он умеет внушить и взросломучитателю интерес к этой пестрой фантастике, посредством соединения сверхестественного с обыденным и даже пошлым: у него привидения принимаютжелудочные капли, феи угощаются кофе, колдуньи торгуют яблоками ипирожками, герцоги и графы овощного царства режутся звёздочками икладутся в суп и т. д. Крайняя прозаичность немецкой жизни являетсясереньким фоном, на котором тем резче выделяется яркость красок егофантастики. Таким образом этот ультра-романтик является иультра-реалистом. Как психолог, Г. отмежевал себе область неопределенныхчувств, неясных стремлений, необыкновенных ощущений, магнетическихвлияний, страшного и болезненно трогательного; бред, галлюцинация,безотчетный страх, потеря душевного равновесия - любимые мотивы еготонких психологических этюдов. Как новеллист, историк и этнограф, он -великий мастер своего дела: в глубь средних веков он спускаетсянеохотно, но эпоху Реформации в и XVII веке воспроизводит превосходно;итальянские нравы и природу описывает так, как будто десятки лет прожилв Италии. Но, верный жизни в подробностях, он в общем везде обращает еев пеструю сказку. Другая темная сторона поэзии Г. - его стремлениеприводить читателя в трепет, внушать ему веру в господство каких-томрачных сил. Третий его недостаток - полное и сознательное равнодушие ковсяким социальным вопросам; его антипатия к тенденции переходить ввозмутительный со стороны столь живого человека квиетизм. Зло,существующее в мире, представляется ему непоправимым даже в частныхслучаях, так как участь человека зависит не от него самого и не от егоближних, а от судьбы. Лучшие люди пусть уходят из это то мира в страныгорные, в мир сверхчувственных наслаждений, а другие пусть живут в своейгрязи, как хотят. Но, к счастью для себя и читателей, Г., как поэт, неможет вечно держаться на такой олимпийской высоте - а когда онспускается на землю, он является другом человечества и горячимпроповедником всепрощающей любви. Немецкая КРИТИК? Узнать в Словаре иностранных слов. КРИТИК - это...'>критика не очень высокогомнения о Г., и в Германии влияние его не было сильно: там в его времяпредпочитали романтизм глубокомысленный и серьезный, без примеси едкойсатиры, а следующее поколение усиленно занялось политикой и поэзия сталатенденциозной и утилитарной. Зато вне отечества Г. имеет огромноеисторическое значение. Французские романтики гораздо больше научились отнего, чем от Шлегелей и Тика; во Франции, как и в Италии, он один излюбимых писателей до 60-х годов включительно; в С. Америке он имел массупереводчиков и подражателей. В России один из образованнейших писателейпушкинского периода, Антоний Погорельский (А. Л. Перовский), автор"Монастырки"; находится в своих первых произведениях поднепосредственным влиянием Г. Белинский (III, 532) называет Г. "одним извеличайших немецких поэтов, живописцем невидимого внутреннего мира,ясновидцем таинственных сил природы и духа, воспитателем юношества,высшим идеалом писателя для детей". Другой талантливый критик 50-хгодов, Дружинин, считает Перегринуса Тисса Г. одним из величайшихсозданий мировой поэзии. Но всего интереснее влияние Г. на одного извеличайших русских романистов, Ф. Достоевского. Достоевский не толькоперечитал всего Г. и порусски, и по-немецки, и вдохновлялся им именно вту пору, когда слагались его литературные вкусы (в 1838 г.), но и визлюбленном произведении первого периода своей деятельности, "Двойник",очевидно подражает ему, не теряя, конечно, при этом своейоригинальности. Мало того: много позднее, в самых крупных произведенияхД - ского замечается поразительное сходство с Г. и во взглядах, и влитературных приемах. Оба они одинаково любят детей и чудаков и не любятхолодных, сдержанных жрецов "приличия", поклонников успеха и "деловыхлюдей", всецело отдавшихся "полезному"; оба превозносят не подкрашеннуюприроду на счет культуры; оба принижают разум перед сердцем; оба вповествовании любят неожиданности; у обоих кроткая идиллия внезапносменяется порывом все уничтожающей бури и наоборот; знаменитое: "тутпроизошло нечто совсем неожиданное" Достоевского часто дословновстречается у Г. (напр., "Выбор невесты"); оба любят сопоставлятьтрагическое и страшное с мелочным и обыденным; оба любят сны,предчувствия, галлюцинации; сфера психологических наблюденийДостоевского есть нечто иное, как расширение и углубление сферынаблюдений Г., реализованных на данной почве и в данную эпоху. Все, чтоговорит Белинский о странности и причудливости гения Г. всецелоотносится и к Достоевскому - но далеко не все свойства великого русскогороманиста можно указать у немецкого романтика. Первое изд. сочинений Г.- "Ausgewahite Schriften" (Берлин, 1827 - 1828); его вдова Михелинаприбавила к ним потом еще дополнение. Новейшее модное издание - "Sammtl.Schriften, mit Federzeichnungen v. Theod. Hosemann" (Б., 1871 - 73). Прекрасная биография Г. написана его другом, J. E. Hitzig:"Aus H's Leben and Nachlass" (Б., 1823). Ср. Funck, "Aus dem Lebenzweier Dichter. Ernst Theod. Wilb. Н. und Fr. Grottlob Wetzel" (Лпц.,1836). Ср. также биографию Г., написанную Rochlitz'ем при франц.переводе его "Contes posthumes, par Champtlenry" (П., 1856). А. Кирпичников.
