Чурило Пленкович – Чурило Пленкович - герой русских былин, типичный щеголь-красавец "с личиком будто белый свет, очами ясна-сокола и бровями черна-соболя", бабский угодник и заезжий Дон-Жуан. Постоянный соперник Дюка Степановича , Ч. резко отличается от прочих Богатырь? Узнать в Энциклопедическом словаре. Богатырь - это...'>богатырей киевского цикла. Свое иноземное происхождение он выдает тем, что из всех героев русского эпоса один заботится о своей красоте: поэтому перед ним всегда носят "подсолнечник", предохраняющий лицо его от загара. Былины о Ч. распадаются по Содержание? Узнать в Словаре Ожегова. Содержание - это...'>содержанию на два основных сюжета: 1) поездка князя Владимира в поместье Ч. и служба последнего в Киеве стольником-чашником, а затем "позовщиком на пиры", и 2) связь Ч. с женой Бермяты, молодой Катериной Никуличной, и смерть любовников от руки ревнивого мужа. Основной тип первой были состоит в следующем. Во время традиционного пира к Владимиру является толпа крестьян с жалобой на молодцов Ч., которые повыловили всю дичь, а княжеских охотников избили булавами. Вторая группа жалобщиков - рыболовы, у которых молодцы Ч. силой перехватили всю рыбу. Наконец, приходят стольники и доносят князю, что дружина Ч. повыловила соколов и кречетов на государевом займище. Только тогда Владимир обращает внимание на жалобы и, узнав, что неведомый ему Ч. живет на реке Сароге, пониже Малого Киевца, у креста леванидова, берет княгиню Апраксию, богатырей, 500 дружинников и едет в усадьбу Ч. Его встречает старый отец Ч., Пленко Сорожанин, приглашает в гридню и угощает. В это время подъезжает дружина Ч., показавшаяся князю такой многочисленной, что он подумал, уж не идет ли на него войной ордынский хан или литовский король. Ч. подносит Владимиру богатые подарки и так пленяет гостей своей красотой, что Владимир забывает жалобы своих людей и приглашает Ч. к себе на службу. Однажды во время пира Апраксия засмотрелась на "желтые кудри и злаченые перстни" Ч., подававшего к столу блюда, и, "рушая" крыло лебединое, порезала себе руку, что не ускользнуло от боярынь. Когда княгиня просит мужа сделать Ч. постельником, Владимир ревнует, видит опасность и отпускает красавца в его усадьбу. Второй сюжет связан с предыдущим. Владимир назначает Ч. "позовщиком". По обязанностям службы, последний идет к старому Бермяте Васильевичу приглашать на почетный пир князя, но, увидя молодую жену его, прекрасную Катерину, Ч., "позамешкался" и не вернулся во дворец даже утром, когда Бермята был у заутрени. Свидание Ч. с Катериной начинается игрой в шахматы, причем молодой "позовщик" делает ей три раза мат. Тогда она бросает доску и говорит, что у нее "помешался разум в буйной голове, помутились очи ясные" от красоты Ч. и предлагает ему пойти в опочивальню. Сенная девка-чернавка извещает Бермяту об измене жены. Происходит полная трагизма сцена расправы над любовниками, и былина оканчивается смертью Ч. и Катерины, причем в некоторых вариантах Бермята женится на сенной девке, в награду за донос. Остальные подробности, очень важные для вопроса о западном происхождении заезжего щеголя, приводятся обыкновенно всеми исследователями. Былины о Ч., полные и отрывки, известны более чем в 40 вариантах: См. "Сборник Кирши Данилова" под редакцией П.Н. Шеффера (Санкт-Петербург, 1901, стр. 11, 41, 65 - 68, 189); Рыбников, I, № 45, 46, II, № 23, 24, III, 24 - 27; А. Гильфердинг ("Сборник II Отделения Академии Наук", LIX - LX; № 223, 224, 229, 242, 251, 268, 309); Н. Тихонравов и В. Миллер "Былины старой и новой записи" (Москва, 1895, № 45, 46, 47, 48); А. Марков "Беломорские былины" и "Известия Петербургского отделения Академии Наук" (1900, книга II); Н. Ончуков ("Живая Старина", 1902, выпуски III - IV, 361). Былины о Ч. разработаны пока очень мало. Даже относительно самого имени Ч. существуют разнообразные теории. Одни ученые говорят о южнорусском происхождении его, так как разные варианты этого имени (Джурило, Журило, Цюрило) принадлежат к тем немногим эпическим именам, которые до сих пор сохранились в народных песнях Холмской, Подлясской и Галицкой Руси. В Конец? Узнать в Словаре Ожегова. Конец - это...'>конце XIV века упоминается боярский род Ч. (nobilis... Czurilo, "Acta grodzkie i ziemskie", документ 1410 г.), из которого вышли основатели города Чурилова в Подольский губернии (А. Соболевский "Заметки о собственных именах в великорусских былинах", "Живая Старина", 1890, выпуск II, 95). По мнению академика А.Н. Веселовского , имя Ч. произошло из древнерусского Кюрил - Кирилл, подобно образование Куприан - Киприан и др. ("Сборник II Отделения Академии Наук", том XXXVI, стр. 81). Против такой этимологии возражал академик А. Соболевский, который предлагает другую теорию: Ч. - уменьшительное имя от Чурослав, как Твердило - от Твердислав ("Живая Старина", 189, выпуск II, 95). Наконец, Всеволод Миллер думает, что на переход "к" в "ч" могла повлиять латинская форма Cyrillus ("Очерки русской народной словесности", Москва, 1897, стр. 121). Менее загадочно отчество Ч. "Пленкович", которое есть собственно песенный эпитет, первоначально относившийся к самому Ч. (щап - щеголь, щапить - щеголять), подобно тому, как Соловей стал Рахмановичем, Микула - Селяниновичем (М. Халанский "Сказания о кралевиче Марке", I, 137); из "Ч. Щапленковича, т. е. Щеголовича, благодаря забытому первоначальному значению прозвища Ч., сложился отдельный образ "Пленка", богатого гостя - Сарожанина" ("Великорусские былины киевского цикла", 208). Д. Ровинский производит Пленка от слова "пленка" ("Русские народные картинки", IV, 97). А. Веселовский видит в Пленке Сарожанине фряжского гостя из Сурожа, древней Сугдеи (Судак в Крыму), откуда сурожанин означало "заморянин", а Пленк объясняется порчей слова "франк - итальянец" ("Сборник II Отделения Академии Наук", том XXXVI, стр. 67, 78 - 81). В. Миллер не согласен с последним мнением, так как, по определению былин, двор Ч. стоял на реке Сароге, Череге или на Почай-реке (Почайне), у святых мощей у Борисовых, и находит подобное название в древних поселениях новгородских пятин ("Очерки", 196 - 200); он указывает еще на то, что суффикс Пленко вполне подходит к старинным южно-русским и нынешним малорусским именам, вроде Владимирко, Василько, Левко, Харько (там же, стр. 122). Не менее спорен вопрос о психологии самого героя, о его происхождении и значении в былинном цикле. Белинский передает содержание былины по записи Кирши и делает из нее вывод, что "в лице Ч. народное сознание о любви как бы противоречило себе, как бы невольно сдалось на обаяние соблазнительнейшего из грехов. Ч. - волокита, но не в змеином (Тугарин Змеевич) роде. Это - молодец хоть куда и лихой богатырь". Кроме того, критик обращает внимание на то, что Ч. выдается из всего круга Владимировых богатырей своей гуманностью, "по крайней мере в отношении к женщинам, которым он, кажется, посвятил всю жизнь свою. И потому в поэме о нем нет ни одного грубого или пошлого выражения; напротив, его отношения к Катерине отличаются какой-то рыцарской грандиозностью и обозначаются более намеками, нежели прямыми словами" ("Отечественные Записки", 1841; "Сочинения", издание Солдатенкова , том V, стр. 117 - 121). Этому замечанию Белинского нашлось характерное объяснение, отмеченное впоследствии Рыбниковым, по словам которого былины о Ч. поются более охотно женщинами-сказительницами, а потому принадлежат к числу "бабьих старин", исключающих грубые выражения (том III, стр. XXVI). По мнению Буслаева, такие реальные личности, как заезжий Ч. и Дюк, расширили киевский горизонт иноземным влиянием и ввели в эпос новое, богатое содержание. Разбора былины по существу он не дает и только замечает, что Ч. был чем-то вроде удельного князя ("Русский богатырский эпос", "Русский Вестник", 1862, и "Сборник II Отделения Академии Наук", том XLII, стр. 181 - 190). Д. Ровинский называет Ч. "богатырем Алешкиной масти, потаскуном, бабьим соблазнителем" и прибавляет, что Ч. особенно жаловал Петр I ; "у него все чины всешутейшего собора звались Чурилами, с разными прибавками" ("Русские народные картинки", книга IV, стр. 97 - 98). Попытки ученых вникнуть глубже в вопрос о происхождении образа Ч. отличаются некоторой кабинетной тяжеловесностью. Так, во время господства мифической теории даже имя отца Ч., переиначенное почему-то в "Плен", ставилось в связь с "пленом человеческого сознания у внешней космической силы", а происхождение Ч. относилось к эпохе Даждьбога, когда "сам бог представлялся в плену, в узах" (П. Бессонов). С точки зрения той же теории смотрел на Ч. и Ор. Миллер , который даже в трагической развязке любовных похождений Ч. готов был видеть какую-то "мифическую обусловленность", и отсюда выводил, что гибель героя могла указывать на его "первоначальное мифически злое значение". Новейшими учеными был поставлен более реальный вопрос: какими путями Ч. был вовлечен в киевский эпический цикл. М. Халанский приурочивает сказания о Ч. к Южной Руси, но выработку цельного типа Ч., вместе с Соловьем, Дюком, Микулой и Святогором, переносит к московскому периоду князей-собирателей, когда мирные свойства героев с охотой привлекались к северо-великорусскому эпосу. Против этого взгляда высказался Всеволод Миллер. Он находит в Ч. несколько черт, говорящих о новгородском его происхождении: этот богач-красавец, опасный для мужей (в том числе и для самого Владимира, личность которого низведена с пьедестала эпического князя-правителя), "продукт культуры богатого города, в котором развитие промышленности и торговли отразилось на нравах его обитателей и создало людей независимых, превосходивших во всех отношениях князя". Этим Ч. напоминает других, несомненно новгородских богатырей - Ваську Буслаева и гостя - Садка. На основании упоминаний в былине литовского князя, Миллер определяет и время обработки ее - конец XV века, период, предшествовавший падению Новгорода ("Почин общества любителей российской словесности", Москва, 1895, и "Очерки русской народной словесности", Москва, 1897, стр. 187 - 200). Академик А.Н. Веселовский видит в Ч. чисто бытовую фигуру одного из тех греко-романских гостей-сурожан, которые являлись в Киев и изумляли более грубых соседей своей красотой, блеском культурных привычек и роскошью обстановки. Впечатление, произведенное Ч. на Апраксию и Катерину, давало готовый материал для новеллы с трагической развязкой, в стиле Giraldi Cintio ("Южно-русские былины", в "Сборнике Академии Наук", том XXXVI, стр. 69 - 110). Относя происхождение типа Ч. к киевскому периоду русской истории, Веселовский опирается, между прочим, на схожие имена в малорусских свадебных песнях (Журило, Цюрило). В. Каллаш также остановился на малорусских именах вроде Джурыло, отразившихся в некоторых былинах ("Этнографическое Обозрение", 1889, книга III, стр. 207 - 210, 1890, книга VI, стр. 252). Кроме того, академик Веселовский привел целый ряд восточных и западных параллелей, правда, мало объясняющих происхождение былины, но указывающих на иноземный элемент, создавший образ изящного и пленительного героя, столь необычного на всем пространстве киевского цикла. В таком же направлении разрабатывал вопрос К.Ф. Тиандер, который привлек к сравнению параллельные скандинавские и шотландские сказания, испанские романсы, старофранцузские и некоторые славянские песни ("Западные параллели в былинах о Ч. и Катерине", в "Журнале Министерства Народного Просвещения", 1898, XII). А.И. Яцимирский.
Что такое Чурило Пленкович? Значение churilo plenkovich, биографический словарь
Значение термина «Чурило Пленкович» в Биографическом словаре. Что такое чурило пленкович? Узнайте, что означает слово churilo-plenkovich - толкование, обозначение, определение термина, его лексический смысл и описание.
Чурило Пленкович
Поделиться с друзьями:
Постоянная ссылка на страницу:
Ссылка для сайта/блога:
Ссылка для форума (BB-код):